Экстремизация практик самоорганизации в молодежной среде: к постановке проблемы

26.11.2010

 Барков Ф.А.

г. Ростов-на-Дону

 Молодежный экстремизм как массовое явление, выражающееся в пренебрежении к действующим в обществе правилам и нормам поведения или в отрицании их, можно рассматривать с различных позиций. Ученые вправе исследовать философско-психологическую природу экстремизма, чтобы охарактеризовать этот феномен во всех его частных и общих проявлениях, классифицировать и типизировать случаи экстремистского поведения. Нас интересует среди всей совокупности явлений, связанных с экстремизмом, соотношение процессов самоорганизации и радикализации.

Распространение молодежного экстремизма в России стало одной из острейших проблем. Протестные настроения стали визитной карточкой молодого поколения в 2009 году. Социальная неопределенность стала отличной почвой для экстремистских настроений. Увеличивается количество преступлений, поднимается уровень насилия, его проявления становятся более жестокими и профессиональными. Особое место в этом ряду занимает экстремистское поведение молодежи, связанное с совершением действий насильственного характера по политическим мотивам. Именно в контексте предупреждения экстремизма, связанного с политическими и социальными требованиями актуальной для изучения представляется проблема соотношения процессов самоорганизации и радикализации.

Ведущие специалисты в области социологии молодежи Ю.А. Зубок и В.И. Чупров концептуализируют соотношение процессов самоорганзиации и экстремизма в молодежной среде следующим образом. Процессы самоорганизации рассматриваются учеными в контексте общей социологии организации, согласно которой молодежные объединения являются одновременно формой существования молодежной группы и, одновременно, способом регуляции социального взаимодействия группы в социуме. При этом регуляция реализуется путем обеспечения взаимодействия молодежи, адекватного целям эффективного ее функционирования в социальной системе [1]. Посредством самоорганизации достигается наибольшая эффективность саморегулирования внутриколлективного взаимодействия.

Самоорганизация проявляется в виде спонтанно возникающей поведенческой реакции молодых людей (как членов социальной группы) на недостаточные возможности, предоставляемые средой. При этом основными формами самоорганизации являются лидерство, объединение на основе общих групповых интересов, образование неформальных групп, участие в выработке и принятии решений и др. Результатом индивидуальной и групповой самоорганизации является становление субъектности молодежи в процессе общественного воспроизводства.

Концептуально уязвимым положением подхода Ю.А. Зубок и В.И. Чупрова является редукция предпосылок самоорганизации к условиям, характеризующимся той или иной степенью неустойчивости социальных связей и взаимодействия. Так, например, самоорганизация выступает как механизм регулирования параметров риска, объективно присущих молодежи как социальной группе. Экстремистские проявления в молодежной среде являются, как правило, выражением поведенческой реакции участников молодежных объединений на несоответствие социальных ожиданий и возможностей их реализации. В этом смысле решающим оказывается вопрос о выборе того или иного «режима самоорганизации» – экстремистски направленного или толерантного. Такой выбор зависит от ментальности, понимаемой как глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, и мотивации, формирующейся по принципу образцов при выборе тех или иных способов самоорганизации [2].

Осенью 2009 г. группой полевых исследователей, включавшей вашего покорного слугу, под руководством И.Е. Штейнберга, при поддержке Фонда «Общественное мнение» и ГРАНС-Центра ГУ ВШЭ, было проведено социологическое исследование, посвященное процессам самоорганизации в локальных сообществах [3]. При этом самоорганизация понималась как позитивная социальная активность, которая может быть отнесена к сфере гражданского общества. Нам бы хотелось привлечь внимание к некоторым результатам данного исследования, которые были получены на основе эмпирических данных, и которые в определенной степени уточняют понимание процессов самоорганизации.

В частности, подтвердился тезис о том, что самоорганизация возникает в «дефицитных точках» повседневности, т.е. там, где у людей имеются определенные потребности. Такие дефицитные, или узкие, места могут возникать в различных сферах жизнедеятельности (жилье, здоровье, работа, образование, досуг и др.) у представителей различных социальных групп. Однако как было выяснено, роль барьеров, формирующих как дефицитность самих жизненных ситуаций, так и ограничивающих возможности позитивных форм самоорганизации, более сложна и противоречива. Так, барьеры для солидарности могут и стимулировать самоорганизацию.

Среди основных факторов, запускающих процессы самоорганизации, следует назвать:

1. Ценностно-мотивационные характеристики субъектов самоорганизации:

   1. потребность в решении личных проблем, выхода из сложной ситуации;

   2. потребность в самореализации (участие в управлении, формирование имиджа);

   3. потребность в морально-психологической реабилитации;

   4. потребность в преодолении дискриминационного социального статуса;

   5. отстаивание уже сформированных убеждений и ценностей;

   6. потребность в информации, духовном развитии.

2. Присвоение или интеграция в существующий опыт коллективного действия.

3. Специфические характеристики эмоционально-волевой сферы (лидерские качества или, наоборот, психологическая зависимость).

4. Ресурсные характеристики лидеров и последователей самоорганизации:

   1. фактор времени;

   2. наличие пространственной среды;

   3. наличие необходимых знаний и навыков;

   4. социальные связи.

5. Социально-психологические характеристики формируемого сообщества:

   1. потребность в идентичности, солидарности, принадлежности к социуму;

   2. потребность в живом тематическом общении;

   3. наличие первоначальной институциональной формальной или неформальной площадки.

Наличие подобных механизмов указывает на то, что модель стартеров самоорганизации не должна рассматриваться как комбинация относительно синхронных факторов. В реальности то, что мы можем интерпретировать как стартеры может быть скрыто в глубине личности активиста и раскрыться при определенных условиях. Или, наоборот, условия могут санкционировать определенное поведение человека, проявления которого, он, возможно, и не ожидал.

Молодежи свойственна психология максимализма и подражания, что в условиях острого социального кризиса является почвой для агрессивности и молодежного экстремизма. Развитие молодежного экстремизма представляет особую опасность, потому что это связано с недостаточной социальной адаптацией и развитием «анормальных» установок в групповом сознании молодого поколения, что влияет на ценности, предпочтительные образцы поведения, оценки социального взаимодействия – то есть в широком смысле связано с социальной и политической культурой российского общества в ее проективном сознании.

По некоторым данным можно предположить, что взрыв молодежного экстремизма обусловлен происходящей ныне коренной ломкой стереотипов поведения, складывавшихся веками и освященных культурой. У молодежи, воспитанной в традиционной культуре, основной конфликт разворачивается на ментальном уровне, между осознаваемой ею реальностью и культурными стереотипами восприятия и осмысления мира. Поведение здесь вторично. При необходимом и достаточном развитии чувства целого люди этого типа легче соотносят свое поведение с осмысленной целостной картиной мира.

Болезненно проявляются проблемы экстремистского поведения молодежи в Южном федеральном округе. Сложная этнополитическая ситуация, неконтролируемая миграция и главное, экономический кризис в наибольшей степени сказывается на молодежи. Внешние и внутренние деструктивные силы, пользуясь данной ситуацией, стремясь манипулировать молодежью, используя ее, в том числе и в экстремистских целях.

Поскольку активизация молодежный экстремизма в настоящее время представляет серьезную опасность для российского общества, она должна быть глубоко и всесторонне изучена, в том числе средствами социологического познания, как явление, требующее общественного: социально-правового, административно-управленческого и социокультурного противодействия.

В целом анализ развития зарубежной и отечественной социологической мысли по проблемам политического экстремизма показал, что в социологии достаточно глубоко проработаны целые пласты теоретико-методологического осмысления генезиса, детерминации. Социального последствия экстремизма среди молодежи. Необходимость междисциплинарного исследования молодежного экстремизма признается большинством современных ученых, но без концептуального социологического блока сам междисциплинарный подход, его реализация вряд ли могут быть обеспечены.

Литература

1. Зубок Ю.А., Чупров В.И. Самоорганизация в проявлениях молодежного экстремизма // Социологические исследования.   2009.   № 1.   С. 78-79.

2. Там же. С. 80-81.

3. С результатами исследования можно ознакомиться на сайте ГУ-ВШЭ: http://www.hse.ru/