Факторы этноконфессиональной нестабильности в современном Дагестане

31.03.2010

Периодическое обострение конфликтных ситуаций и усиление напряженности определяются рядом особенностей и причин, типичных для Дагестана.Зачастую причиной этнорелигиозного конфликта служат возникающие условия социальной реальности, которые позволяют использовать религию в целях этнополитической мобилизации, для подготовки этнонациональной общности к противоборству с подлинным или мнимым противником. В священных текстах и исторических фактах отыскивается аргументация, способствующая поддержанию накала страстей на высоком уровне. При этом подчас используются сюжеты прошлых веков, касающиеся соответствующих деноминаций, которые не имеют никакого отношения к этносам, участвующим конфликте. Таким образом, межнациональный конфликт существенно отягощается, приобретая черты межконфессионального противоборства, еще более сокращая возможности рационализации поведения противодействующих сторон. Особенность современной религиозной ситуации в Дагестане состоит в том, что возрождение духовной, религиозной культуры и традиций, тесно связанных с широко распространенными национальными обычаями, обрядами, и религиозную консолидацию некоторые общественно-политические силы, национальные движения пытаются использовать в своих интересах, для достижения различных политических целей. Это относится как к христианству, так и к исламу – религиям, исповедуемым большинством народов Дагестана. «…Активное возрождение на Северном Кавказе традиционных социальных институтов, – подчеркивает Г.У. Солдатова, – свидетельствует о тяготении северокавказских структур к прошлому. …Все возрождающиеся обычаи, традиции, праздники имеют, как правило, религиозный характер, определяемый синтезом православия или мусульманства с местными верованиями». Так, по результатам социологических опросов, проведенных нами в 2007 г., примерно 75 % респондентов ответили, что считают себя верующими. Среди русских удельный вес верующих составляет 64 %, в то время как у мусульманских народов Дагестана этот показатель колеблется от 75 % до 80 %. В настоящее время среди мусульман Дагестана налицо ориентация на «светский ислам», прочно сращенный с национальными традициями и культурой народов. Одновременно можно констатировать, что отношение общественного мнения к проникновению ислама в политическую жизнь Дагестана неоднозначно. Несмотря на высокий удельный вес верующих среди опрошенных, политический рейтинг религиозных организаций не очень высок: духовное управление мусульман считают выразителем своих интересов всего 8,8 %. Излагая состояние межнациональной терпимости в республике Дагестан, М.М. Шахбанова также приводит данные о ее проявлении в молодежной среде. На вопрос: «Как Вы оцениваете то, что в Дагестане проживает много народов?» молодежь в возрасте «до 20 лет» отметили «положительно» – 77,9 % и «от 20 до 30 лет» аналогичного мнения придерживается 75,2 % опрошенных. Вместе с тем «отрицательно, тем самым создается почва для возникновения межнациональной напряженности» считают 7,4 % в возрасте «до 20 лет» и в 2 раза их больше в категории «от 20 до 30 лет» – 15,6 % опрошенных. «Надо отметить, – пишет она далее, – что всем возрастным категориям дагестанского народа больше присущи терпимость и интернационализм, и национализм, а в национальной молодежной среде отсутствуют какие-либо группировки, объединенные под идеологией национал-фашизма и т.д., существующие в российских городах». Ислам как общую культурную ценность большинства коренных народов Дагестана стремятся использовать в качестве консолидирующей идеологии различные политические силы. Следует подчеркнуть, что мусульманские народы Дагестана исповедуют в основном ислам суннитского толка в форме накшбандийского тариката. Этой школе духовно-правового направления суннизма присущи такие качества как терпимость к инакомыслию, мирное сосуществование с другими культурами. Причем она умело и удачно приспосабливается к новым веяниям, наиболее гибко реагирует к меняющейся этнокультурной среде и т.п. Наряду с множеством позитивных сдвигов по возрождению религиозных традиций, духовности, в связи с принятием закона в 1991 году и отходом государства от регулятивных функций в сфере религии, проявился и ряд негативных тенденций, приводящих к напряженности в религиозной жизни. Они выразились в массированной атаке иностранных «религиозных» миссий на традиционный духовный менталитет северокавказских и дагестанских народов. Наряду с традиционно существующими в России конфессиями и деноминациями продолжают свою деятельность религиозные течения, появившиеся здесь в 1990-е гг. Их возникновение, как правило, стало результатом миссионерства со стороны иностранных религиозных организаций. Активное участие иностранных миссионеров в религиозной жизни страны, в соответствии с действующим законодательством о свободе вероисповеданий, не может рассматриваться как правовое нарушение. Однако зарубежные миссионеры нередко выходят за рамки вероисповедной стороны своей деятельности, последовательно навязывают российским гражданам свою интерпретацию процессов и событий в Российской Федерации, проводят опросы по широкому спектру политических, экономических, социальных вопросов, порой затрагивающих интересы национальной безопасности. Со временем иностранные религиозные организации и созданные ими филиалы превращались в определенных «агентов влияния» на народы Северного Кавказа. Используемые ими методы работы с населением, в том числе обеспечение массовости проводимых мероприятий, вызывают озабоченность широкой общественности. А псевдорелигиозная деятельность в политико-идеологических целях на фоне дальнейшего ухудшения социально-экономической ситуации способна вызвать обострение социально-политической напряженности и конфликтов в регионе. Так, в условиях активного миссионерства иностранных религиозных организаций обострялось противостояние между традиционными конфессиями и новыми религиозными направлениями. Православное и мусульманское духовенство выражало тревогу по поводу действий иностранных миссионеров, пытающихся внедрить среди местного населения вероисповедные элементы, не свойственные последователям традиционных для Российской Федерации религий. В процессе возрождения ислама в Дагестане в некоторых населенных пунктах стали возникать «ваххабитские» группы, пропагандировавшие «пуританскую» этику в исламе. Их было совсем немного, не более 2-3 % от общего числа дагестанцев, ориентирующихся на исламские ценности. По утверждению Духовного управления мусульман Дагестана, такие группировки действовали в отдельных мечетях Буйнакского, Кизилюртовского, Хасавюртовского районов Дагестана. Все они имели корни в полуподпольных группах, которые в 1980-1990-х годах пытались самостоятельно заниматься изучением основ ислама при остром дефиците педагогических кадров. Это объясняется тем, что на определенном этапе появление этих групп было вызвано насущными потребностями верующих и общества в удовлетворении своих религиозных потребностей с одной стороны, и низким уровнем знаний, не позволяющим сразу разобраться в содержании и вредоносности преподносимого миссионерами материала – с другой. Со временем между группами "ваххабитов" и «тарикатистов» стали возникать конфликты, начиная с взаимных обвинений в отходе от ислама, и, заканчивая открытыми междоусобными столкновениями. Первыми, кто стал активно обращать внимание общественности и, прежде всего, официальных органов власти на угрозу «ваххабизма», были руководители официального исламского духовенства Дагестана. Первые их письма, обращенные к высшему руководству республики с призывами запретить «ваххабизм» в республике, датируются 1994-1995 гг. Действительно, после вторжения «ваххабитов» со стороны Чечни и началом боевых действий в Цумадинском, Ботлихском, Новолакском районах Дагестана в 1999 году, Народное собрание Республики Дагестан приняло Закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан». Нарастание дестабилизирующей активности «ваххабитов» на Северном Кавказе послужило причиной проведения особых мероприятий в августе-сентябре 1998 г. и на территории Ингушетии. На собрании республиканского актива и сходов молодежи Ингушетии, заседании Совета национальной безопасности Республики Ингушетии, при встрече муфтиев Дагестана, Чечни, КБР, КЧР, Северной Осетии-Алании была признана необходимость совместных действий по противодействию «ваххабизму» и намечены основные направления деятельности. Так, например, 30 июля 1998 г. в Назрани прошла республиканская конференция, посвященная роли духовенства и интеллигенции в сохранении стабильности в обществе, на которой отмечалось, что Республика Ингушетия переживает один из сложнейших периодов своей истории. В принятой резолюции участники конференции выразили протест против проявлений в Ингушетии негативного воздействия на умы и сознание граждан религиозно-политического экстремизма. Резолюция конференции обратила внимание на недопустимость в условиях современной Ингушетии вплетения представителей мусульманского духовенства в жесткую вертикаль органов власти. Представители нетрадиционных конфессий оценивают поддержку традиционных религий как фактическое признание их в качестве одной из ветвей государственной власти. Эксперты считают, что именно такая форма взаимодействия органов власти и различных конфессий позволяют руководству северокавказских субъектов РФ формировать новый канал влияния на одну из наиболее активных частей электората, особенно на уровне органов местного самоуправления. Причины активизации религиозного фактора и возрастания его роли в общественной жизни и сознании людей на сегодняшний день едины для всех вероисповеданий. К основным из них относятся: изменение социально-политических, идеологических условий жизни в стране; появление возможности культурного плюрализма; стремление церкви к повышению своего статуса в социально-политической и духовной жизни общества, к оказанию моральной помощи народу, терпящему бедствие, в условиях ухудшения материального положения; общая нестабильность в социально-экономической сфере; быстрая урбанизация и рост маргинальных слоев населения и другие. Сами по себе этническое многообразие и поликонфессиональность, характерные для Дагестана, ни в коей мере не должны рассматриваться в качестве абсолютных причин конфликтогенности. Причины и источники обострения напряженности, в том числе и этноконфессиональной, скорее всего, находятся в социальной сфере. Самостоятельным конфликтогенным источником в Дагестане является проблема переселения жителей гор на равнинные земли, которое имело место в 20-60-х гг. прошлого века. Условия дагестанских гор существенно ограничивают хозяйственное развитие и «проблема гор» – переселение горцев на равнинные земли – не раз ставилась и царской военной администрацией, и после образования в 1920 г. Дагестанской автономной республики. Однако все попытки его осуществления заканчивались трагически: переселенцы заболевали малярией и гибли, оставшиеся в живых возвращались назад, в горы. С начала 1970-х гг. переселение приобрело обвальный, не контролируемый властью характер, породив социальную напряженность. Местное население в результате интенсивных изменений демографической и этнокультурной обстановки на равнине стало испытывать материальную и психологическую стесненность. Уже тогда прорывались голоса протеста со стороны дагестанской интеллигенции, из числа представителей «равнинных» народов, однако они легко пресекались могущественной властью, идеологически обосновывая необходимостью формирования единой общности – советского народа. Процесс переселения горцев на равнинные земли к началу «перестройки» уже радикально изменил этнодемографию равнинных районов. Некогда мононациональные равнинные районы и населенные пункты стали национально смешанными, а земли оказались объектом распределения и перераспределения, а, следовательно – конфликта между представителями «горных» и «равнинных» народов. Ситуация осложняется и из-за миграции. Например, Дагестан принял на своей территории с 1994 г. 156,8 тыс. человек. Социально-экономический кризис и боевые действия в горячих точках в 90-е годы XX века привели к росту численности вынужденных переселенцев и, в связи с этим, обострению этноконфессиональной напряженности в Дагестане. Одним словом, миграционный прирост в регионе, с одной стороны, восполнял естественные потери населения, а с другой – способствовал росту потенциала интолерантности, конфликтогенности, проявлявшегося в усилении социального напряжения, побуждении к латентному и открытому противостоянию, конфликтам. Социальная нестабильность резко актуализирует потребность в присоединении и социальных связях – солидарности, принадлежности к группе, идентичности и, как выражение ее крайней формы, этнической нетерпимости. Трансформация социальной напряженности в межэтническую, по мнению Г.У. Солдатовой, повышает потребность в этничности, включающей потребность в этнической принадлежности, потребность в позитивной этнической идентичности и потребность в этнической безопасности. Примечательно, что в регион прибывает трудоспособное население, которое усиливает конкуренцию на рынке труда. «Новоселы», прежде всего представители кавказских этносов, проявляют большую экономическую активность и встраиваются в сферы торговли, услуг, мелкого и среднего предпринимательства, чем вызывают открытое недовольство со стороны, как местного русского населения, так и русских переселенческих групп и напряженность в межнациональных отношениях. Тем не менее, этноконфессиональная толерантность, межэтническое согласие и сотрудничество являются нормой и традицией народов Дагестана, имеющих больше общих историко-культурных ценностей и общественно-политических установок, чем различий. Напряженность и конфликты возникают там, как отмечает В.А. Тишков, где неблагоприятная социально-экономическая обстановка соединяется с плохим политическим управлением и когда политики и безответственные общественные активисты используют этнический и религиозный факторы для достижения власти и собственного благополучия. Следовательно, совершенствование деятельности органов государства и институтов гражданского общества является важным направлением формирования этноконфессиональной толерантности как фактора обеспечения мира и стабильности в Дагестане.

 
Гусаева К.Г.
г. Махачкала

Взято с TrueNet.info